Все, кто хотя бы бегло просматривает фото текущих коллекций, наверняка обратили внимание на то, как подвижны стали границы гендера в моде. Дизайнеры активно одевают девушек в маскулинные костюмы и плечистые пальто, а юношей — в блузы с бантами, кружево и оборки. А порой и те, и другие носят одно и то же.
Было бы заблуждением считать это признаком моды исключительно последних лет. Андрогинность и всяческие игры в переодевание активно эксплуатируются дизайнерами последние лет 40. Наиболее заметным это явление стало, пожалуй, в 70-е. Новая волна молодых рок-музыкантов навсегда перевернула представления людей о том, как должен выглядеть мужчина. Заметнее всех выступил Дэвид Боуи в образе Зигги Стардаста — бесполого инопланетянина с взрывным макияжем и на внушительных каблуках. Этот образ стал культовым и вдохновил не одно поколение музыкантов, стилистов и дизайнеров.
Несмотря на все усилия консерваторов, молодые люди восприняли новую моду, и гендерный дискурс уже не мог быть прежним. Пожалуй, именно тогда в массовом сознании окончательно закрепился тезис о том, что гендер — это, в отличие от пола, не биологическая данность, а социальный конструкт, который подвержен изменениям. А любая визуальная феминность или маскулинность — не более, чем игра в переодевание.
Следующее десятилетие отметилось новым витком женской эмансипации и бурным расцветом клубной культуры. Мода, как всегда, активно восприняла меняющиеся настроения социума. Плечи стали шире, макияж ярче и агрессивнее, а костюмы на девушках окончательно стали нормой.
Героиня дизайнеров того времени — сильная, смелая женщина, которая не боится использовать свою сексуальность в своих личных целях, а не как средство обольщения мужчин. Стараниями таких дизайнеров, как Клод Монтана и Тьерри Мюглер, появился силуэт, который определил образ всей эпохи.
Тогда же зарождается новая волна художников, которые использовали игры с гендером как средство творческого самовыражения. Самым ярким из них был Ли Бауэри — лондонский художник, который проводил свои перформансы в андеграундных ночных клубах того времени. Шокирующий макияж и экстравагантные костюмы Бауэри были средством трансформации его тела в холст, в пространство для художественного эксперимента. В своих изысканиях он доходил до того, что зачастую нельзя было безошибочно определить, мужчина ли перед вами, или женщина. Позднее отсылки к созданным им образам можно обнаружить в коллекциях Джона Гальяно и Александра Маккуина.
Девяностые в моде ознаменовались неким возвратом к конвенциональной женственности середины столетия. Однако новое поколение дизайнеров использовало эти коды в очень постмодернистском ключе. Джон Гальяно, Вивьен Вествуд и Александр Маккуин активно цитировали исторический костюм, наряжая моделей в корсеты и кринолины, но делали это, будто бы играя в куклы. Такая ирония не позволяла воспринимать весь этот театр от моды как сплошной анахронизм. Более того, цитирование исторического костюма, с лёгкой руки этих дизайнеров, надолго стало основным способом создания новых коллекций.
Заметным персонажем в поп-культуре того времени становится Рупол — актёр, певец, телеведущий и дрэг квин. Ворвавшись в чарты танцевальной музыки со своим синглом Supermodel, он стал первым травести-артистом, получившим широкую публичную известность. Это событие стало во многом знаковым: с появлением в популярной культуре мужчины, переодетого в женское, гендерный дискурс уже точно не мог оставаться прежним.
Недавние нулевые стали временем активных экспериментов дизайнеров с гендерной идентичностью. Но если в предыдущие десятилетия в этом был вызов, протест и социальное высказывание, то в нулевых игры с гендером превратились в большей степени в стилистический приём.
Продолжал исследовать эту тему Жан-Поль Готье, благодаря которому зажглась звезда главной модели-андрогина того времени — Андреи Пежич. Пежич, будучи на тот момент физиологически мужчиной, делал как мужские, так и женские показы, и надолго стал музой Готье. Позднее он прошёл процедуру гендерного перехода, став одной из первых популярных трансгендерных моделей.
Риккардо Тиши, став креативным директором дома Givenchy, тоже активно включился в жонглирование гендерным стереотипами. Работая над мужскими коллекциями Дома, он с нуля создал новый образ мужчины Givenchy на стыке дихотомии мужское-женское. Коллекции изобиловали признаками визуальной агрессии в виде отсылок к военной форме, субкультурам и костюму племён Африки и Южной Америки, которые соседствовали с кружевом, леггинсами и килтами поверх брюк. Тиши создал занятный визуальный контраст, эдакое единство противоречий. Его мужчина витальный, сильный, даже агрессивный, но не чуждый романтики. Квинтэссенцией стиля дизайнера стала осенне-зимняя коллекция коллекция 2011 года. Модели (как мужчины, так и девушки) ходили по мрачному чёрному залу, но задник подиума был украшен красными и розовыми розами — главным романтическим клише западной культуры. Основным источником вдохновения для создания образов послужили хип-хоп и спортивная одежда, но они были щедро разбавлены кроссовками-ботфортами и шортами-бермудами, напоминающими юбки, подчас дополненными колготками.
В 2009 году выходит первый сезон Rupaul’s Drag Race — реалити-соревнования травести-артистов, созданного Руполом. За 10 лет своего существования шоу не только собрало многомиллионную армию зрителей, но и заметно расширило общепринятые представления о границах допустимого в отношении гендера. Дрэг дивы массово ворвались в массовую культуру, покорив телевидение, музыку и моду. Так, победитель седьмого сезона шоу, Вайлет Чачки (Violet Chachki) поучаствовал в осенне-зимней рекламной кампании Prada 2018 года, а так же в съёмках для итальянского и британского Vogue. Внушительный успех для артиста ранее практически подпольного жанра.
Все эти изменения в массовом сознании не могли не вылиться во что-то более масштабное. И вот, в 2015 году Алессандро Микеле становится креативным директором Gucci и представляет свою дебютную мужскую коллекцию. Такое недавнее в масштабах истории моды событие уже, тем не менее, можно считать поворотным.
Одним показом Алессандро спровоцировал новый виток дискуссии о границах гендера в моде. Тогда на подиум вышли мужчины андрогинного вида в шёлковых блузках с бантами, барочных украшениях и бабушкиных шубах. Модные редакторы тогда окрестили нарастающую тенденцию гендерной амбивалентностью, ещё не зная, что спустя пару сезонов она захватит все мировые подиумы. Позднее сам Микеле объединит мужские и женские показы, и его примеру последуют многие известные дизайнеры, среди которых — Джон Гальяно для Maison Margiela и Хайдер Аккерман.
Довольно неожиданно и смело примеру западных коллег последовала Татьяна Парфёнова, выпустив капсульную коллекцию They. Таким образом, Татьяна стала первым российским дизайнером, кто масштабно высказался на эту тему. По словам дизайнера, эта коллекция — история героев, происходящая при условии, когда костюм — абсолютный синоним платья, а история моды зациклена на одном и том же. В капсулу вошли рубашки, худи, юбки, платья и пиджаки, украшенные надписями и вышивкой в виде костей. Представляли образы на показе модели-мужчины в ярком макияже.
Впрочем, смелее всех в рамках заданной темы выступил Стефано Пилати, ранее известный как креативный директор Yves Saint Laurent, Zegna и Agnona. В прошлом году дизайнер запустил собственный бренд под названием Random Identities, позиционируемый как абсолютно гендерно-нейтральный. Стефано говорит, что эта одежда — для всех, кто обладает достаточной внутренней свободой, независимо от пола, возраста или социального статуса. Первая коллекция лейбла стала исследованием на тему униформы и переосмысленного базового гардероба, а показ прошёл вне основного расписания недель моды в штаб-квартире интернет-магазина Ssense. Модели дефилировали в одежде, которая абсолютно лишена какого-либо гендерного посыла и направлена на всяческое размывание соответствующий различий.
От андрогинности нулевых гендерная амбивалентность, и даже гендерная нейтральность последних лет отличается тем, что из стилистического приёма второго плана она наконец превратилась в самостоятельную мощную тенденцию. Однако главное здесь — это посыл, который дизайнеры вкладывают в свои работы. В гендерных экспериментах модных домов больше нет показных жестов и провокации.
Агендерность образца 2019 года — это про терпимость и принятие. Дизайнеры больше не указывают, кого они хотят видеть в своей одежде. Это может быть кто угодно, независимо от пола и гендерной идентичности. Кажется, этот мощный посыл всеобщего принятия и стирания всяческих различий и противоречий между людьми явился ответом умов мира моды на нарастающую агрессию в мире.
Пока люди продолжают убивать друг друга из-за расы, религии или сексуальной ориентации, дизайнеры всячески пытаются показать нам, что мы все одинаковы по своей сути. Мы — человеческие существа из плоти и крови. Мы испытываем одни и те же ощущения независимо от присущего нам набора физиологических признаков. Так есть ли смысл отгораживаться друг от друга всяческими границами? В конце концов, как говорит ранее упомянутый Рупол, мы все рождены нагими, а всё остальное — лишь трансвестизм.
Присоединяйтесь к нам в соцсетях и читайте Make Your Style, где удобнее: в Telegram, Facebook, Вконтакте и Instagram.
