Маргаретт Митчелл, дитя эмансипированных 1920-х, донесла до нас в «Унесенных ветром» дресс-код колониального американского Юга. Яркие платья могли носить только незамужние девушки. Скарлетт, ставшая вдовой в 18 лет, ужасно сокрушалась по поводу черного цвета своих нарядов и безрадостной перспективы больше никогда не носить яблочно-зеленых платьев. «Даже когда я сниму траур. Нет, даже если я снова выйду замуж: тогда моими цветами станут серый, лиловый и коричневый». Мы живем не на колониальном Юге, а на одежде в магазинах нет возрастной маркировки. Но чем старше мы становимся, тем чаще одолевают нас сомнения «а можно ли мне это носить», «а прилично ли это в моем возрасте». Что же смущает людей? Я думаю, дело в стереотипах, которые складывались тысячелетиями.
На протяжении веков одежда выражала в первую очередь набор социально-половозрастных характеристик человека. Если богатые и знатные слои общества «следовали модам», которые были более узкими и быстротечными, то народ носил одежду, которая почти не менялась веками.
О чем говорил костюм
По традиционному (крестьянскому костюму) можно было сказать, из какого человек села, какого рода, есть ли у него жена (муж), дети и т.п.
В крестьянских семьях детей было много, и то, что младшие донашивали одежду за старшими, было в порядке вещей. Детскую одежду практически не украшали. Примерно к 14 годам девочка превращалась в «девушку на выданье». Ей полностью обновляли гардероб – шили даже верхнюю одежду. Естественно, все это было ярким, богатым, дорогим, многоцветным. Красные сафьяновые сапоги и т.п. То же самое делалось для юношей. Цель понятна – привлечь хорошего жениха (невесту), «показать товар лицом».
После свадьбы девушка превращалась в молодайку, костюм ее менялся. У южнорусских этносов самые яркие и богато украшенные костюмы предназначались именно женщине, носящей под сердцем своего первого ребенка или кормящей его грудью. Примерно год или два молодайка носила такие наряды, а потом сменяла их на более скромную, приличествующую замужней женщине одежду. Так же менялся и мужской костюм. В них становилось все меньше отделки и дорогих элементов, а цвета – все темнее. Понятно, почему. Во-первых, семья растет, растут заботы и расходы, и уже не до нарядов. Во-вторых, духовные скрепы на страже семьи: привлекать излишнее внимание к себе замужней женщине – совсем не хорошо.
Праздничные костюмы молодых женщин Воронежской губернии:
И одежда пожилых:
Традиционные костюмы сельские жители России носили до начала XX века, а в некоторых местах (например, в Воронежской области) надевали по праздникам (воскресеньям) вплоть до 60-х годов XX века!
Вывезти девушку из деревни
В 1960-70-е в нашей стране состоялся последний массовый исход крестьян из деревень. Люди переехали в город — вместе со своими привычками, традициями.
Лет 5-6 назад я делала интервью человеком, который на тот момент занимал должность зампредседателя правления Сбербанка. И он рассказывал, как в детстве собственноручно вышивал себе рубашку с традиционными узорами – в его сельской школе этому учили. На момент интервью ему было 63 и у него были внуки-школьники. То есть это прошлое совсем близкое.
Кадр из фильма «Прощание» по повести В. Распутина «Прощание с Матерой» 1981 г. с сайта kinopoisk.ru
Возможно, у вас была такая бабушка (это уже не кино, а реальные фото 1960-70-х годов).
Этот образ женщины в платке, завязанном под подбородком, был настолько узнаваемым и ярким, что породили целое стилевое направление моды babushka-style (он же увековечен в матрешке).
В русском языке слово «опростоволоситься» означает опозориться, сделать что-то, недостойное положения. Помните, целая трагедия развернулась в «Песне о купце Калашникове» Лермонтова из-за того, что опричник сорвал с супруги купца платок? Дело было при Иване Грозном. И вот у нас атеизм, эмансипация, человек полетел в космос, разрешены разводы и аборты, а женщины по собственной воле носят платок. Не только столетние старушки из умирающих деревень, но и жительницы городов.
Платок — всего лишь маленькая деталь огромной системы убеждений и ценностей. И в основе этой системы стояла семья. Как определяющая вещь в жизни — и в манере одеваться.
«Сестре надо шубу купить, потому что она будет на свидания с мальчиками ходить, а ты еще маленькая», «Зачем мне наряжаться, я уже старая». Если покопаться в памяти, возможно, вы припомните немало подобных фраз из детства, которые произносили ваши мамы-тети-бабушки.
Из этих-то подсознательных паттернов и растут опасения, что надо одеваться «по летам».
В новой же реальности чем крупнее город, тем больше в нем разрушены эти семейные связи (именно семьи как клана, как основы человека) и тем больше на первый план выходит отдельный человек как личность, а сколько у него детей, внуков, есть ли муж — не так уж важно.
Попробуйте описать, как должна быть одета молодая незамужняя девушка, мать, жена или современная бабушка. Опаньки, не получается? Нашему мозгу просто не хватает данных для воссоздания этого стереотипа. Границы стерлись даже на языковом уровне, хотя языковые конструкции более устойчивы, так как усваиваются и закрепляются бессознательно. Например, сейчас повсеместно употребляется слово «девушка» по отношению к особам женского пола лет до 35, даже в контексте «после родов у девушки начались осложнения».
По факту, возраст сейчас не имеет никакого значения.
Да, период «юности» сейчас существенно продлился. И если Анне Карениной было 27, а «очень пожилым» дамам «бальзаковского» возраста — 35, то сейчас благодаря достижениям медицины, косметологии, спорту и здоровому питанию мы выглядим лучше, чем наши предки, а границы возрастов все больше стираются.
Вот, например, адвокату Амаль Клуни 37 лет, правозащитнице Наде Мурад 24, но эта разница не особенно бросается в глаза (чуть подробнее об истории Нади и стиле Амаль мы писали здесь).
Но изменения глубже. И это мы можем видеть в тенденции на красивую старость, который сейчас приходит на смену идее «вечной молодости» и желанию в «50 выглядеть на 30».
Все большее значение приобретает вкус и представления о себе, физические данные и положение в обществе, уровень доходов, круг общения (взгляните на профессора социологии из Нью-Йорка Лин Стейтер, ставшей иконой стиля в 63 года, 62-летнюю Ирину Хакамаду и 64-летнюю первую леди Франции Брижит Макрон). То есть принадлежность не к роду (семье), а к определенной социальной группе.
Группам тоже присущ довольно четкий набор стереотипов. Иногда это касается не только фасонов или цветов, но даже определенных марок. Вам, наверняка, приходилось читать обороты типа «хипстерские Vans» или «любимые всеми хипстерами New Balance».
Мы охотно представляем, что человек творческой профессии будет одеваться более экстравагантно, чем 90% окружающих: дизайнера, одетого в белую рубашку и юбку-карандаш, можно заподозрить в недостатке креативности, а вот брокер в гавайской рубашке вызовет вопросы: а деньги-то ему можно доверять? То есть вопрос «солидности», который раньше гораздо теснее шел в связке с возрастом, остается, но теперь идет в связке с реальными карьерными достижениями, доходами и кругом общения. В патриархальной традиции заложено уважение к любым старикам, они считаются более мудрыми автоматически, и этому представлению надо соответствовать. Бабушка не может плясать на столе на корпоративе. Так что несолидно может оказаться носить сумку из ненатуральной кожи или футболку с надписью из H&M не потому что вам 55, а потому что у вас высокий пост либо работаете в консервативной отрасли. Например, врача с зелеными волосами не поймут независимо от возраста, а вот мастера по тату — очень даже. Как работать с этим «несолидно», если хочется вписать «легкомысленные» вещи в свой гардероб, мы писали здесь.
Заглавное фото: Cyrille Gassiline Base SS 2016 Фотограф: Алёна Чендлер Модели: Ольга/OLDUSHKA, Катя/Look Models
